Книга Эмиса — который вообще-то серьезный британский автор — успешно притворяется детективом. Во всяком случае, все ингредиенты, необходимые для хорошей истории с убийством, в наличии.

В этом сборнике, как обычно у Брэдбери, есть самые разные рассказы: "гринтаунские", "марсианские", "ирландские" (нет только "мексиканских"). Необычно же то, что во многих рассказах есть сквозная тема. В оригинале сборник называется по самой большой вещи — "Электрическое тело пою" — и несколько текстов в нем именно о том, можно ли заменить человека роботом, живое — артефактом.

Главная стоппардовская тема — несовпадение наших представлений о реальности с этой самой реальностью, оборачивающееся то комедией, то трагедией, а чаще всего тем и другим одновременно.

В "Аркадии" действие происходит в английском поместье то в начале XIX века, то в наши дни. В XIX веке случается множество любопытных событий (от научных открытий до адюльтеров), которые в наши дни пытаются восстановить трое ученых — каждый на свой манер. И каждого подводит то, надежнее чего в науке не бывает: источники.

Сборник рассказов букеровского лауреата выстроен не без изящества: читателю предлагается как бы путеводитель по вымышленному индийскому городу Киттуру, между статьями о районах, народонаселении и достопримечательностях которого разбросаны собственно рассказы. На осмотр города предполагается отвести семь дней, а рассказы повествуют о героях, принадлежащих ко всем имеющимся в Киттуре кастам, религиям и социальным слоям. И количество дней, и разнообразие персонажей недвусмысленно намекают на авторские амбиции: сотворить свой собственный литературный мир и описать модус вивенди всей Индии.

Эта книга — шестой сборник Рэя Дугласа, впервые изданный в 1964-м, — больше всего напоминает ковчег: в нем каждой твари по паре. Есть два "мексиканских" рассказа и два "ирландских", две страшилки про инопланетных чудовищ и две истории про верных друзей, две постапокалиптические новеллы... Удивительнее всего то, что, используя один и тот же антураж или сюжет, Брэдбери не повторяется. Напротив, каждый раз отталкивается от них, чтобы рассказать что-то новое и неизменно интересное.

Биография Хью Лори, выходящая вслед за чередой монетизирующих успех "Доктора Хауса" книг, вызывает естественные подозрения. Подозрения, увы, небеспочвенные: качество и самого текста, и его перевода можно объяснить только стремлением издателей поскорее продать еще что-нибудь фанатам сериала.

Родственники, как известно, ужасные люди, считающие себя вправе лезть в вашу жизнь и при этом требующие, чтобы вы их любили. Роман Троппера - довольно забавная иллюстрация этой максимы, растянувшаяся почти на пятьсот страниц.

Тексты, вошедшие в посмертный сборник Вайля, можно разделить на три группы. Большую его часть занимают путевые очерки и эссе о путешествиях, до этого публиковавшиеся только в периодике. Кроме них, в сборнике еще три главы из неоконченной книги "Картины Италии" и всякие мелочи вроде отрывков из интервью.

Первый роман Аствацатурова оказался удачным и неудачным одновременно. Удачным потому, что стал бестселлером. Неудачным - потому, что люди, знавшие филолога Аствацатурова, ждали от него русского "Улисса", а получили набор литературных анекдотов, представляющий исключительно локальный интерес. Новая книга может оказаться любопытной не только питерским филологам или их бывшим студентам.

В оригинале роман называется A Special Providence - особое божественное провидение, которое, как считает героиня Алиса Прентис, сияет над ней и над ее сыном Бобби. Уверенность в своей избранности в целом и своем художественном таланте в частности позволяет Алисе превратить жизнь в череду авантюр - неизменно проваливающихся попыток создать шедевр, прославиться и разбогатеть.

Название книги вместе с подзаголовком "Музыка и праздники эпохи барокко" очерчивает круг тем, занимающих автора. Насколько занимает автора каждая из них, становится ясно уже во время чтения. На первом месте музыкальная жизнь Венеции XVII-XVIII веков, на втором биография Вивальди, третье делят описания города и праздников того времени.

Роман Кизи и его соратника по "Веселым проказникам" описывает события первого чемпионата мира по родео - как признаются сами авторы, описывает весьма вольно и опираясь не столько на факты, сколько на легенды и мифы. Дело было в Орегоне в 1911-м, и за победу боролись трое: индеец Джексон Сандаун, чернокожий Джордж Флетчер и "ковбой-джентльмен" Джонатан Спейн. Соревнования ковбоев, прямо скажем, не та тема, которая может априори заинтересовать, но клюнув на имя Кизи и перевод Голышева, не остаешься внакладе.

Прочитал эту книгу, впечатлившись экранизацией, снятой Романом Полански. Сюжет, как выяснилось, в книге и в фильме почти одинаковый: литературному негру, пишущему мемуары за футболистов и отставных рок-звезд, предлагают закончить работу внезапно погибшего человека - отредактировать воспоминания бывшего английского премьер-министра. Стоит герою согласиться, как экс-премьера обвиняют в военных преступлениях, смерть предшественника оказывается очень подозрительной и, разумеется, начинаются игры в кошки-мышки между ним и всеми остальными.

Настойчивость, с которой склоняется на обложке книги слово "увлекательный", вызывает первые - и, увы, небеспочвенные - подозрения. Их подтверждает открывающий "Венецию Казановы" очерк истории города, оказывающийся компиляцией из пространных цитат, в промежутках между которыми Нечаев повторяет их содержание, но в каком-то забубенно-бюрократическом стиле.

Это книга воспоминаний — Кочергин рассказывает, как в 45-м году восьмилетним мальчишкой сбежал из детприемника НКВД около Омска и пытался вернуться в родной Ленинград к матери. Как несколько лет путешествовал по железным дорогам, стараясь к каждой зиме (на которую приходилось сдаваться в очередной приемник) оказаться чуть ближе к дому. Как видел в 45-м возвращение победителей - и как этих победителей жены уносили с вокзалов на руках, потому что не оказывалось у победителей ног и рук. Как попадал в компании воров, промышлявших кражами в поездах, как сбегал от них, от шаек нищих, от милиции.

Чего точно не стоит ждать от этой книги, так это строгой и подробной биографии Довлатова, похожей на ту, что написал Лосев о Бродском. Попова по большому счету интересует только две вещи — литературная карьера Довлатова и то, как он перерабатывал свою жизнь в свои же тексты.

Это очень необычный путеводитель по Венеции. Во-первых, он написан человеком, в Венеции родившимся и прожившим всю жизнь. Во-вторых, в нем не найти практически ничего из того, о чем обычно рассказывается в путеводителях.

Книга выглядит настоящим подарком человеку, который интересуется серьезной современной литературой: роман, получивший в прошлом году Пулитцеровскую премию, написанный совершенно неизвестным в России автором, прилично изданный. И это при том, что из лауреатов последних лет у нас издавали, кажется, только Кормака Маккарти, да и того благодаря экранизациям, а не Пулитцеру.

Легко впасть в сентиментальность, когда любимый писатель выпускает новую книгу на пороге девяностолетия. Поэтому, например, совсем не хотелось критиковать предыдущий сборник Брэдбери, который оказался компиляцией из ранних редакций известных рассказов и совсем беспомощных не то набросков, не то черновиков. К счастью, о "Париже" можно говорить без скидок на возраст и творческие заслуги автора.

В книге собраны четыре пьесы, объединенные общей темой отношений супругов (или тех, кто только мечтает супругами стать). Коллизии у Милна почти вудхаузовские: в одной пьесе, к примеру, влюбленная пара сражается с препятствиями на пути к алтарю в лице окрестных свиней, дяди-опекуна и новых занавесок в его гостиной.

Остров в литературе можно использовать как угодно — для изображения силы человеческого разума, демонстрации темноты человеческой же души, описания идеального общественного устройства. Кристиан Мёрк из тех мастеров, что не мудрствуют: в его книге остров играет роль шкафа, в котором спрятан главный скелет.

Хорошие автобиографии обычно получаются при наличии двух вещей - нестандартного жизненного пути и неординарного героя. Биография у Тинькова действительно необычная: детство и юность в шахтерском городке в Кузбассе, серьезные занятия спортом и связанные с этим поездки по всему СССР, молодость в перестроечном Ленинграде, потом создание нескольких очень разных компаний.

В книге десяток очерков о делах, в которых Кони участвовал как прокурор или председатель суда, несколько рассказов о трагических или комических происшествиях и целый ряд портретов коллег и знакомых выдающегося российского юриста позапрошлого века.

Последний роман Лу написан современней некуда — короткими главками размером если не c sms, то с mms точно. Главки по большей части являют собой смешные диалоги между супругами среднего возраста, проводящими отпуск в Германии норвежцами.

Редкий случай, когда аннотация точно описывает книгу - это действительно роман из университетской жизни, он же campus novel. Главных героев четверо: профессор кафедры футуристической лингвистики университета Осло, наводящая ужас на студентов и коллег, молодой сотрудник той же кафедры, имеющий успех у женщин и пару детских комплексов, подающая большие надежды стипендиатка и, наконец, революционное открытие, которое непонятно кто у кого украл.

Начинаются "Советы по домоводству" бодро и весело. Мы имеем героя - штатного киллера хорватской мафии в Нью-Йорке по прозвищу Токсич и отличного рассказчика. Труп фэбээровца, из-за которого Токсичу приходится драпать в родной Загреб. Наконец, коллег покойного в аэропорту, из-за которых Токсичу приходится менять планы и лететь в Рейкьявик по документам священника, подвернувшегося под горячую руку в туалете JFK.

Сборники незаконченных и ранее не издававшихся текстов известных писателей - вещь специфическая. Обычно они интересны только отчаянным поклонникам автора, но при определенных условиях могут быть любопытны и всем остальным.

В случае с книгой Экзюпери главное не обращать внимание на обложку, обещающую "неизвестные шедевры".

Сразу скажу, что детей у меня нет, есть племянники, в том числе упорно не желающие учиться. Но за книжку эту взялся больше из этнографического интереса: любопытно же, каковы на вкус практические пособия по психологии.

Эта книга похожа на указ о производстве в чин лейтенанта мушкетеров: для практического пособия по психологии в ней слишком много теоретических рассуждений, а для философского трактата - слишком мало самостоятельных мыслей.

Эта книга была бы забавной историей про крысенка, научившегося читать, если бы не одно обстоятельство. В Фирмине может узнать себя человек, которому случалось - на время, надолго или навсегда - променять свою жизнь на книги.